Эмоциональное благополучие как системный феномен переживания человека
Лекции и практикум по психологии — Общая психология
Индекс материала
Эмоциональное благополучие как системный феномен переживания человека
Образ мира и мировоззрение личности
Характеристики образа мира: ресурсность и безопасность
Все страницы
1.1 Эмоциональное благополучие: субъективное оценивание собственного бытия
Логика мировой науки, движущаяся от попыток абсолютно объективного познания мира к изучению мира через интенциональность человеческого сознания, привела ее к глубокому интересу постичь субъективную жизнь человека и законы её организации. В языке современной российской и зарубежной психологии появляются и активно верифицируются такие понятия,как «онтологическая уверенность» (Р. Лейнг, Н.В. Коптева), «психологическое, субъективное благополучие» (К. Роджер, К. Рифф, К. Муздыбаев, Н. Бахарева), «личностное здоровье» (В. Карпов, М. Сокольская), «счастье» (М. Аргайл, М. Селигман), «эмоциональное здоровье» (М. Рагулина), «образ мира, конструирование мира» (Л. Бинсвангер, А. Асмолов), «суверенность, дружественность мира» (С. Нартова-Бочавер, Е. Ткач), «переживание» (Ф. Василюк). Более того, исследование субъективности человека есть содержание широко распространенных сегодня практик психологической помощи.
Явления внутренней жизни могут быть исключительно субъективно описаны (от первого лица), трудно поддаются внешнему наблюдению (то есть не имеют объективных подтверждений своего существования), так как часто не проявляются напрямую в неких актах поведения (мускульных напряжениях, термин Улановского) и, соответственно, дают широкий простор для интерпретаций и описаний, опирающихся, скорее, не на эмпирику, а на философские концепции. С тех пор как психология отделилась от философии, она по-прежнему не решила задачу, куда себя отнести; к естественнонаучному знанию с объяснительной позицией и четкими критериями обнаружения научной «истины», или к гуманитарному с описательной позицией и неясными границами выбранных критериев аргументации. Тем не менее, так и не определившись, вполне успешно решает частные задачи собственной практики, которая широко вошла в жизнь современного обгщества. Среди широкого континуума различных эмоциональных состояний, ситуационных или тех, что провоцируются глубинными установками, от быстро меняющихся до относительно устойчивых, большой научный интерес вызывает феномен субъективного благополучия. Этот феномен уместнее называть эмоциональным благополучием на том основании, что наша субъективность для нас, прежде всего, представлена в переживаниях, индикатором которых являются эмоции. Переживание имеет сложную, достаточно устойчивую структуру, связанную с понятием образа мира. Обращаясь к проблеме эмоционального благополучия, мы опираемся в понимании на два уровня: ситуативный внешне-описательный, когда предполагается под этим состоянием ровно-радостный устойчивый фон настроения (будь позитивным!?) и экзистенциальный, определяемый как глубокое мировоззренческое переживания своего способа бытия у каждого отдельного человека. И тот и другой взгляд начинает свое развитие с базовых идей взаимосвязи мотивационно-потребностной сферы человека с эмоциональным реагированием на удовлетворение/неудовлетворение актуальных и латентных потребностей, где возникновение дискомфортных состояний в случае неудач при движении к цели обусловлено специфическими и неспецифическими защитами. Достаточно разнообразен глоссарий обозначений этого состояния в науке, но заметим, что любой ученый, занимающийся проблемой эмоций, обязательно касается проблемы эмоционального благополучия, рассматривая его как частное ситуативное состояние, как отражение способа эмоционального реагирования и как обобщенное оценивание качества своего бытия, его достаточность/недостаточность. Если обращаться к академическим словарям, то в словаре Ожегова «благополучие — спокойное и счастливое состояние, существование. »; слово «случай» в древнерусском языке звучало как «получай». В английском и немецком языках нет точного перевода слова «благополучие»: в английском языке близкими по смыслу словами являются «heppiness, felicity» — счастье, блаженство, а в немецком — «Wohlergehen» («gehen» добавляет слову деятельный смысл). Характерным для русского сознания является случайность блага, существуют приметы, что нельзя рассказывать о своих планах или удачах, дабы их не спугнуть. В то время как в немецком и английском языках слово имеет констатирующий и деятельный смысл. В русском переводе книга шотландца Майкла Аргайла называется «Исследование счастья», но вполне может звучать «Исследование благополучия». Сам Аргайл позволяет себе использовать эти термины как синонимы. Субъективное благополучие «subjective well- being — 8WB» связывается им с качеством жизни, в том числе и материальным, с такими переменными как доход и здоровье, а счастье «heppiness» — это широкий континуум состояний от бурного возбуждения до тихой радости, сопровождающей спокойные и уединенные занятия. Аргайл отметил также, что уровень субъективного благополучия обратно коррелирует с депрессией (Аргайл, 1990). Вероятнее всего, устойчивое переживание эмоционального неблагополучия проявляется через эмоциональные корреляты сниженного настроении, апатии, уплощенного «замороженного» эмоционального фона («что воля, что неволя — все равно», как повторяла заколдованная героиня сказки). Обобщая многочисленные исследования в этой области, Аргайл делает вывод, что счастье — сложное переживание, которое проявляется как система позитивных переживаний на эмоциональном уровне, на когнитивном уровне ощущается человеком как удовлетворенность жизнью. Удовольствие и позитивные переживания могут не иметь очевидных причин, и часто вызывается просто физическими действиям, упражнениями и досугом, связанным с активными видами хобби. Скорее, Аргайл изучал не содержание субъективного благополучия или счастья, а только телесные корреляты и объективные и субъективные условия, которые могут ему способствовать. Н. Бахаревах опираясь на представления А. Аргайла, связывает переживание субъективного благополучия с понятием «добродетельной, правильной жизни», с преобладанием позитивных устойчивых эмоций личности над негативными. Также она полагает, что субъективное благополучие является системообразующим фактором такого сложного свойства личности, как толерантность. Чем устойчивее переживает свою жизнь человек как благополучную, тем толерантнее он к другим людям. Получается, что если человеку удается удовлетворять большинство своих потребностей довольно успешно, то он будет толерантен. Вероятнее всего связь между толерантностью и эмоциональным благополучием существует, но имеет более сложную структуру. Думается, что возможны варианты, когда человек эмоционально благополучен, но не толерантен и, наоборот, не благополучен, но толерантен, то есть в основе связи толерантности и благополучия лежит более сложный механизм взаимодействия. Хотелось бы заметить, что Аргайл не первый попытался описать счастливого человека. Идеи обретения счастья человеком родились давно, наверное, с момента культурного осознания человеком самого себя, но особенно активно они стали звучать в конце XIX в., прежде всего в политических и философско-идеологических призывах. Связано это с тем, что в соцокультурном пространстве стали исчезать универсальные мировоззренческие рецепты, философия стала больше развивать проблему индивидуальности человека, и соответственно, у каждого отдельного человека свой путь достижения счастья. Сам Аргайл упоминает в своей книге, что американские исследовательские организации с 1960 г. стали задавать вопросы людям о счастье и удовлетворенности. Среди многих он упоминает работу Брадберна «Структура психологического благополучия» (Thе Structure of Psychological Weil-Being). Брадберн рассматривает эмоциональное благополучие/ неблагополучие как счастье и несчастье. Его исследование доказывает, что понятия «счастье» и «несчастье» почти полностью независимы друг от друга, его научная позиция базируется на том, что чувствовать себя одновременно счастливым и несчастливым невозможно. Хотя частотности позитивных и негативных эмоций находятся в обратной зависимости друг от друга, между их интенсивностью, т.е. силой, существует положительная связь. Это выражается в следующем: люди, часто испытывающие состояние абсолютного счастья, столь же часто чувствуют себя чрезмерно несчастливыми. Это больше связано с интенсивностью переживания человека, вне зависимости от модальности эмоций. Н. Брадбёрн создал представление о структуре (модель) эмлционального благополучия, которая, с его точки зрения, представляет баланс, достигаемый постоянным взаимодействием двух видов аффекта — позитивного и негативного. События повседневной жизни, несущие в себе радость или разочарование, отражаясь в нашем сознании, накапливаются в виде соответственно окрашенного аффекта. То, что нас расстраивает, и то, из-за чего мы переживаем, суммируется в виде негативного аффекта, те же события повседневной жизни, которые несут нам радость и счастье, способствуют увеличению позитивного аффекта (Вradburn N, 1969). Разница между позитивным и негативным аффектами является показателем эмоционального благополучия и отражает общее ощущение удовлетворённостью или не удовлетворенностью жизнью. Немаловажное значение для достижения эмоционального благополучия имеет удовлетворённость профессиональной (педагогической) деятельностью. В этой же логике гедонистических воззрений развиваются теории К. Левина и У. Макдауголла, которые рассматривают эмоциональное благополучие с точки зрения переживаний успеха и неуспеха (при этом положительные эмоции связаны с успехом, отрицательные — с неуспехом). Процитируем Макдауголла: «Когда мотив достигается беспрепятственно, особенно, когда наши успехи превосходят ожидания, мы радуемся, когда возникают неожиданные помехи, — мы, в зависимости от ситуации, тревожимся, огорчаемся». Левин замечает, что при многократном выполнении сходных действий, приводящих к положительным переживаниям или успеху, испытуемые ставят перед собой более сложные задачи. Важно подчеркнуть, что Курт Левин изучал именно переживания у испытуемых успеха либо неуспеха, не связанное с реальной деятельностью, а только с опытом достижений. Согласно Макдауголлу, эмоции успеха усиливают и поддерживают исходное побуждение к цели, эмоции неуспеха это побуждение сдерживают и отклоняют. По Макдауголлу, предвосхищение успеха связано с чувством надежды и сильным желанием (т.е. мотивационной составляющей). Здесь можно вспомнить Вилюнаса, который желание как эмоциональное переживание называет мотивацией мотивщии. По мере того, как обстоятельства, сопровождающие ситуацию, ухудшаются, надежда сменяется тревогой и отчаянием. Тематика эмоционального благополучия как показателя здорового сознания ярко отражена в концепциях позитивной психологии, представителями которой являются американские психологи М. Селигман и М. Чик-сентмихайи. Селигман, создатель концепции оптимизма как основы эмоционального благополучия, достаточно последовательный продолжатель идей когнитивной психологии, категорично отрицает все постулаты бихевиоризма и психоанализа. Основные положения концепции оптимизма М. Селигмана, как нам представляется, следующие: — человек, переживающий свою жизнь как не особо хорошую, отличается тем, что его рационализации (интерпретации) по поводу его неудач имеет глобальный, недифференцированный характер и связаны с его личностными характеристиками, в то время как удачи — случайны и не связаны с его личностными характеристиками; — более оптимистичный взгляд на себя и свою жизнь, что естественно, изменит общий эмоциональный фон ее проживания, поможет приобрести созданная им система переформатирования отношения к событию, несущему негативный смысл — Фа-Мы-Ре-До-Э. Приведем цитату из книги Селигмана о том, как это делается: «Как только почувствуете, что впадаете в пессимистическое настроение, воспользуйтесь методом под названием Фа-Мы-Ре-До-Э. Здесь «Фа» — фактическая реальность, «Мы» — ваши невеселые мысли по этому поводу, «Ре» — результат этих мыслей, «До» -доводы спокойного разума, «Э» — энергетическая встряска. Посмотрите, как, осознавая все важные компоненты неприятного события, можно развеять упаднические настроения и взбодриться; — в более широкой перекодировки сознания и настройки на оптимистический взгляд на свою жизнь необходимо научиться с благодарностью и без обид смотреть в прошлое, с надеждой смотреть в будущее (через метод Фа-Мы-Ре-До-Э), максимально эмоционально погружаться в события и удовольствия настоящего, при этом он считает важнейшими для человека духовные удовольствия. Само понятие «духовного удовольствия» не совсем внятно определяется им, он пишет, что духовные удовольствия не связаны с телесными и материальными. Совершенно справедливо он пишет, что телесные и материальные стимулы быстро перестают приносить удовлетворение и требуется их усиление для того, чтобы вновь и вновь испытывать удовольствие. По его аргументации и примерам можно предполагать, что речь идет о разных формах деятельности и погружение в эту деятельность до самоотдачи. Здесь Селигман опирается на концепцию потока М. Чиксентмихайи, говоря о том, что только приложенные усилия будут пропорциональны полученному удовольствию. Сами признаки «упоения» по Чиксентмихаю или «смакования» по Селигману таковы: Вызов ситуации» (поставленная перед собой задача должна быть достаточно трудна и требовать мастерства): 1. Сосредоточенность. 2. Совершенная ясность цели. 3. Немедленное ощущение отдачи. 4. Полное погружение в работу, не требующее специальных усилий. 5. Чувство контроля над ситуацией. 6. Исчезновение восприятия себя. 7. Остановка времени. Для обретения максимальной удовлетворенности жизнью М. Селиг-ман выделяет необходимость опоры на шесть универсальных добродетелей, осуществление которых возможно при наличии 24 общекультурных достоинств, которые необходимо тренировать с помощью воли. С нашей точки зрения здесь позитивная психология заканчивается и начинается позитивная педагогика. Концепция «потока», т.е. абсолютной вовлеченности в собственную деятельность М. Чиксентмихайи, нам кажется более интересной с научной точки зрения, так как она не имеет морализаторской позиции (вторжения, как это называет М. Селигман), а только лишь изучает и описывает феномен определенного состояния, которое Чиксентмихайи обозначил термином «поток». В какой-то степени взгляды Чиксентмихайи можно назвать экзистенциальными. Он пишет, что Вселенная — это хаос, который не приспособлен удовлетворять нужды людей. Человек, овладевая тем пространством, в которое он «заброшен», использует собственный опыт структурирования его, базирующийся на общечеловеческих социокультурных механизмах совладания с хаосом. Хаос — это неопределенность, где нет ни одного повторяющегося объекта, но это создает огромный потенциал возможностей. Иногда в социальных науках используется понятие энтропии как меры неупорядоченности и неуправляемости системы. На уровне переживания — это состояние абсолютного ужаса и бессилия, но в то же время, если преодолеть этот внешний беспорядок, структурировав его через собственные цели, можно прийти в гармонию с окружающей действительностью, главное — не направлять внутреннюю энергию на изоляцию от ситуации и защиту, а находиться в ситуации, признать себя ее частью. Цитируем: «Чтобы достичь такой уверенности в себе, требуется, в сущности, доверять себе, окружающему миру и своему месту в нём. Хороший лётчик знает свои возможности, доверяет самолёту, которым управляет, и знает, что понадобится предпринять в случае, например, урагана или обледенения крыльев. Он доверяет своей способности справиться с погодными условиями, которые могут возникнуть, — не потому, что готов заставить самолёт подчиниться своей воле, а потому, что способен превратить себя в инструмент балансировки свойств самолёта с атмосферными условиями. Поэтому он является незаменимым звеном в цепи условий безопасности самолёта, но может обеспечить её, лишь оставаясь звеном, элементом системы «человек — самолёт», подчиняющимся правилам этой системы». Чик-сентмихайи пишет о том, что прежде необходимо овладеть хаосом в своем сознании, т.е. по сути, он тоже косвенно размышляет об образе мира в нашем сознании и о том, что структурируя его в сознании, мы овладеваем собственными эмоциональными реакциями. Структурировать неопределенность можно только единственным образом, обнаруживая цель, более широко, создавая смысл ситуации, собственной потребности, любому объекту или субъекту отношений. В подобное состояние невозможно попасть просто так, не приложив некоторого первичного усилия, поэтому, считает Чиксентмихайи, многие предпочитают проводить время в пассивных занятиях. Человека, обладающего умением «входить в поток», он называет автотелической личностью, а само состояние автотелическим переживанием в противоположность экзотелическим. Термин «автотелический» образован от двух греческих слов: auto означает «само по себе», а telos — «цель», т.е. деятельность, осуществляемая ради себя самой, а не ради будущего вознаграждения. В то время как экзотелическая деятельность имеет внешние причины. Конечно, основной «костяк» умений погружаться в поток складывается в подростковом возрасте, часто многие учащиеся?студенты погружаются в поток, но при этом не испытывают пока еще настоящего удовольствия от своих занятий. Чиксентмихайи считает, что это время накопления потенциала будущей жизни. Большое влияние на созревание автотелической личности имеет семья. Семейная ситуация, стимулирующая развитие способности достигать состояния потока, отличается пятью особенностями построения отношений: — это ясность в отношениях; подростки точно знают, чего ожидают от них родители, обратная связь в семье имеет недвусмысленный характер; — это интерес родителей к тому, что думает и чувствует их ребёнок в настоящий момент, а не озабоченность тем, в какой институт он поступит и удастся ли ему получить хорошо оплачиваемую работу; — это предоставляемая детям возможность выбора: они чувствуют, что могут поступать по своему усмотрению, в том числе и нарушать родительские правила, если они готовы иметь дело с последствиями; — это чувство общности, доверие между членами семьи, позволяющее подростку отбросить психологическую защиту и погрузиться в интересующие его занятия; — родители должны обеспечивать детям все более сложные задачи по мере их взросления, создавая тем самым возможности для самосовершенствования. Наличие всех перечисленных выше характеристик создаёт так называемый автотелический семейный контекст, наилучшим образом развивающий способность. Дети, выросшие в семьях, где поощрялись ясные цели и обратная связь, чувство контроля, концентрация на выполняемой задаче, внутренняя мотивация и использование своих способностей, с большей вероятностью построят свою жизнь так, чтобы в ней было возможным достижение состояния потока. Именно умение так приближаться к самому себе, погружаться в собственную деятельность, которая не имеет внешних целей — это и есть важное условие получение достаточно устойчивого переживания радости от собственной жизни при любых ударах судьбы. Получение удовольствия (инфляция удовольствия) и обретение настоящего счастья — это разные вещи. Экзистенциальные психологи назвали бы подобную личность аутентичной. К отдельной группе концепций мы отнесем те, которые рассматривают эмоциональное благополучие как основу для изучения проблемы позитивного психологического функционирования личности (теории А. Мас-лоу, К. Роджерса Г. Олпорта, К.-Г. Юнга, Э. Эриксона, Ш. Бюлер, Б. Ныо-гартена, М. Яходы, Д. Биррена). Наиболее завершенный вид понятие «психологическое благополучие приобрело в концепции К. Рифф. В качестве базовых составляющих эмоционального благополучия (psychological well-being) человека К. Рифф выделила: ■ позитивные отношения с другими, ■ принятие себя — позитивная оценка себя и своей жизни, автономия (способность следовать своим собственным убеждениям), ■ компетентность — контроль над окружающей средой, способность эффективно управлять своей жизнью, ■ наличие целей, придающих жизни направленность и смысл, ■ личностный рост как чувство непрекращающегося развития и самореализации. Эмоциональное благополучие в этом подходе связано с такими личными особенностями, как уверенность в себе, адекватная самооценка, позитивный взгляд на жизнь, доброжелательность, общительность, эмоциональная стабильность. К этой же группе концепций, рассматривающих эмоциональное или психологическое благополучие как результат успешного саморазвития личности, можно отнести теорию самодетерминации Р. Райана и Э. Диси, которые предположили, что эмоциональное благополучие связано с базовыми психологическими потребностями: потребностью в автономии, компетентности и связи с другими. Под автономией здесь понимается восприятие своего поведения как конгруэнтного внутренним ценностям и желаниям личности. В основе автономии лежат поддержка и отсутствие контроля со стороны других людей. Потребность в компетентности — это склонность к овладению своим окружением и к эффективной деятельности в нём; она поддерживается такой средой, которая выдвигает перед человеком задачи оптимального уровня сложности и даёт ему положительную обратную связь. Компетентность, можно предполагать, есть способность находить смысл собственной жизненной ситуации, что определяет направление активности человека; «есть смысл что-то делать или нет его». В отечественной психологии понятие смысла наиболее полно освещено в трудах А.Н. Леонтьева, ДА. Леонтьева, Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, Б.С. Братуся. Осуществление собственных смыслов как генерализованной системы ценностей позволяет человеку принять свою жизнь и полагать свою экзистенцию исполненной, хотя непосредственно как переживание благополучия это не рассматривается. Подразумевается, скорее, некая смысловая удовлетворенность, выполненный жизненный долг, который не всегда смыкается с удовольствием. Можно только заметить, что сам смысл по известному выражению Франкла не обнаруживается как нечто изолированное в глубинах личностного сознания, чтоб его найти личность должна открыться жизни. Интересна интегративная концепция Р.М. Шамионова, который утверждает, что субъектная позиция личности в большей степени способствует формированию субъективного благополучия. Ограничение субъектной позиции ведет к двум следствиям, касающимся субъективного благополучия: прямому, заключающемуся в снижении субъективного благополучия от сознания (рефлексии) неспособности проявления активности в широком контексте и косвенному, заключающемуся в неудовлетворенности результатами своей деятельности, отношений и т.п. Автор опирается на развитие взглядов психологов от Джеймса до Маслоу, изучающих многоуровневую систему потребностей и ценностей личности. Он выделяет типы субъективного благополучия, обозначенные им как модусы: Модус материального пополнения тесно связан с материальной подструктурой личности; предполагает личную значимость материального обогащения и, прежде всего, степень ее полноты. Модус личностного (смыслового) самоопределения включает систему реализации личностных смыслов, жизненного сценария определяемого в зависимости от условий социализации. Модус социального («отношенческого») самоопределения содержит систему связей и отношений, квалифицируемых как «необходимые и достаточные» для сохранения внутреннего равновесия. Модус личностного (характерологического) благополучия относится к субъективной оценке собственного характера, свойств личности с точки зрения их приемлемости для широкого круга явлений личности (от отношений с другими до самоотношения, от труда до «ничегонеделания»). Модус профессионального самоопределения и роста включает адекватность профессионального самоопределения, удовлетворенность избранной профессией, трудом, отношениями с коллегами и др. Модус физического (соматического) и психологического здоровья содержит систему взглядов на ценность здоровья и определяет деятельность, направленную на оптимизацию здорового образа жизни, поправление здоровья. В зависимости от актуализации соответствующей потребности оптимизируется и включающий ее модуль. Если невозможно усилить определенный модуль, он может компенсироваться усилением другого модуля. Однако субъективное неблагополучие в чем-либо (относительно того или иного модуса) не остается незаметным; оно присутствует либо в виде сниженного настроения, либо в виде сниженной активности. Человек же, в целом, стремится к глобальному переживанию субъективного благополучия. Исследования Яремчук показывают, что субъективное благополучие снижается при возрастании как числа внутриличностных конфликтов, так и общего рассогласования между ценностями человека и их реализованно-стыо в жизни. Являясь интегральной и обобщенной оценкой соответствия жизни, ее основным смысловым ориентирам, субъективное благополучие нарушается при накапливании внутриличностных конфликтов и в свою очередь запускает блок коррекции действий, усиливая мотивацию, направленную на изменение себя и своей жизни. Это дает основание рассматривать субъективное благополучие в качестве блока обратной связи, встроенного в систему регуляции жизнедеятельности субъекта и реагирующего на рассогласование между целевым и результативным блоками. Такое понимание субъективного благополучия переводит его из категории самостоятельной ценности в категорию критериев достижения целей, согласованности смыслов и позволяет оценивать феномен субъективного благополучия не как обладающее позитивным смыслом стабильное состояние, а как механизм, помогающий осуществлять коррекцию своего жизненного пути через изменение жизненных целей или средств их достижения. Низкий уровень субъективного благополучия обладает не меньшей ценностью, чем высокий, побуждая человека к активности и преобразованию своей жизни. Но Яремчук заметила, что при возрастании интенсивности внутриличностных конфликтов включается механизм обесценивания тех целей, которые оказываются в состоянии затрудненного доступа. Субъективное благополучие личности, по мнению Н.В. Усовой, выступает не только индикатором внутренней экологии человека, но и регулятором социального поведения. Наши исследования показали, что эмоциональное благополучие/неблагополучие неизбежно связано с социальной активностью человека и является переживанием его качественных отношений с миром, ресурсами в социальном пространстве; богатством их и разнообразием (сколько хороших людей, ко многим я могу обратиться и т.п.) или же бедностью и недоступностью необходимого для жизни ресурса социальных отношений (каждый только о себе и думает, никому нет дела до меня). Эмпирическое исследование осуществлялось на базе центра по сопровождению и подготовке приемных родителей. Целью его было изучить как успешность социального взаимодействия и межличностных отношений отражается в переживании эмоционального благополучия. Нами было обследовано 65 человек, из них 25 мужчин и 40 женщин в возрасте от 26 до 50 лет. В процессе исследования были использованы следующие психодиагностические методики: Опросник «Шкалы психологического благополучия», автор, американский психолог Кэрол Рифф; Опросник межличностных отношений, автор используемой нами версии А.А. Рукавишников (опросник межличностных отношений (ОМО) является русскоязычной версией широко известного за рубежом опросника РIRO (Fundamental Interpersonal Relations Оrientatiоп), разработанного американским психологом В. Шутцем); Методика выявления доминирующих эмоциональных состояний «Четырехмодальностный эмоциональный опросник» Л.А. Рабиновича; «Шкала враждебности» Кука-Медлей. Важнейшей идеей базовой теории опросника Шутца является положение о том, что каждый индивид имеет характерный способ социальной ориентации по отношению к другим людям, и эта ориентация определяет его межличностное поведение. Методика выявления доминирующих эмоциональных состояний «Четырехмодальностный эмоциональный опросник» Л.А. Рабиновича помогает выявлять не собственно эмоции, а устойчивые эмоциональные переживания обследуемых, как склонность их к оптимистичности или пессимистичности, к позитивному или негативному эмоциональному фону. «Шкала враждебности» Кука-Медлей представляет собой методику, предназначенную для диагностики склонности к враждебному и агрессивному поведению. Использование анкеты «Как я переживаю эмоциональное благополучие» позволило разделить всех респондентов на три условные группы: Первая группа респондентов, оценивающая свою жизнь более чем на 60 % как эмоционально благополучную относительно общей оценки собственных состояний составила примерно 30 %. Назовем эту группу испытуемых группой эмоционального благополучия (группа ЭБ) Вторая группа (62 %) респондентов переживают состояние эмоционального благополучия от 60 % до 20 % относительно общей оценки собственных состояний. Мы определили эту группу испытуемых как группу неустойчивого (лабильного) эмоционального благополучия (ЛЭБ). Третья группа испытуемых (8 %) переживают состояние эмоционального благополучия менее 20 % относительно общей оценки собственных состояний. Далее эту группу респондентов с выраженным переживанием эмоционального неблагополучия будем обозначать как группа НБ. Анализ результатов по методике Рифф обнаружил, что в переживании эмоционального благополучия в означенных трех группах имеются существенные различия. В первой группе (ЭБ) по основным шкалам респонденты показывают высокий уровень значений, что можно интерпретировать как осмысленность жизни, умение определяться в целях, строить программы. Представители данной группы имеют положительную самооценку, удовлетворены собственной жизни. Способны поддерживать позитивные отношения с окружающими, верят в собственные силы, настоящее и прошлое воспринимаются, как осмысленное, имеют убеждения, придающие жизни-смысл. Воспринимают себя в динамике собственного развития, способны к самостоятельным, независимым выборам. Результаты второй (ЛЭБ) и третьей групп (НБ) по основным шкалам несколько отличаются тем, что у второй группы они чуть выше. В обеих группах высоки показатели по шкалам «Осмысленность жизни». Возможно, под осмысленностью жизни в данных группах респондентов в совокупности с низкими показателями по шкалам «Автономия», «Позитивные отношения» и «Управление средой» частично понимаются рационализации, позволяющие удачно объяснять сложившиеся обстоятельства жизни, которые не поддается изменению. Обращают на себя внимание результаты третьей группы (НБ) по шкале «Баланс аффекта». Представители данной группы имеют негативную самооценку, неудовлетворённость обстоятельствами собственной жизни, ощущении собственной никчёмности и бессилия. Показатели по шкалам «Человек как открытая система», «Отношения с другими», «Автономия и управление окружением» у данной группы говорят о том, что для них представляется трудностью строить социальные отношения. Им достаточно сложно быть открытыми, проявлять теплоту и заботиться о других; в межличностных взаимоотношениях, как правило, они изолированы и фрустрированы; не желают идти на компромиссы для поддержания важных связей с окружающими. В большинстве своем эти люди зависят от мнения и оценки окружающих; в принятии важных решений полагаются на мнение других; поддаются попыткам общества заставить думать и действовать определенным образом. По шкале управления окружением респонденты характеризуют себя как людей, которые испытывают сложности в организации повседневной деятельности, ощущают себя неспособным изменить или улучшить складывающиеся обстоятельства, осторожно относятся к предоставляющимся возможностям, чувствуют невозможность контроля над происходящим. По остальным шкалам, а именно: «Человек как открытая система», «Личностный рост», «Цель в жизни», «Самопринятие», респонденты оценивают себя тоже не высоко. Следовательно, испытуемые данной группы недостаточно хорошо могут интегрировать отдельные аспекты своего жизненного опыта, от чего формируется фрагментарное, недостаточно реалистичное восприятие различных аспектов жизни. В целом испытуемые данной группы хорошо понимают, что такое развитие, самореализация, но осуществляют это фрагментарно, частично, что сказывается на общем интересе к жизни; он то появляется, то исчезает. Респонденты, которые редко ощущают эмоциональное благополучие, в основном недовольны собой, имеют низкую самооценку, и самое главное, их эмоциональное состояние сильно зависит от обстоятельств. Можно предполагать, что хотя респонденты с высоким уровнем благополучия, как и респонденты с низким уровнем благополучия,часто связывают состояние эмоционального благополучия с ситуацией, но в группе (ЭБ) осознавание ситуации есть стимул к действию, в то время как в группе (НБ) осознавание ситуации является «связывающим» фактором, побуждающим «сворачивать» активность. Соответственно можем предполагать, что личности группы (НБ) страдают не от отсутствия целей и смыслов, а скорее от отказа их реализации, связанного с неверием справиться с возникшей задачей. Рисунок 1, где представлены результаты измерения по методике Рифф, наглядно подтверждает наше предположение о том, что осмысленность жизни у испытуемых с переживанием эмоционального неблагополучия скорее подменяется рационализациями; мы наблюдаем несогласованность высоких результатов по шкале «Осмысленность жизни» и низких по шкале «Цели в жизни». Осмысленность жизни интепретируется испытуемыми как осознавание того, почему реальная жизнь сильно отличается от возможного жизненного проекта. Сравнительная диаграмма обнаруживает наибольший вклад в переживание эмоционального благополучия таких шкал, как «Позитивные отношения с другими», «Личностный рост» (возможность изменяться), «Самопринятие», «Цели в жизни» (целостность и направленность жизни), а также дополнительной шкалы «Баланс аффекта». Наиболее значимые корреляции по всем измеряемым переменным всех трех групп респондентов представлены ниже.
Рис. 1. Сравнение среднестатистических результатов респондентов по трем группам по шкалам методики Рифф. Примечания: Ряд 1 — группа ИБ, ряд 2 — группа ЛЭБ, ряд 3 — группа ЭБ; Шкалы: 1 — баланс аффекта, 2 — осмысленность жизни, 3 — человек как открытая система, 4 -позитивные отношения с другими, 5 — автономия, 6 — управление средой, 7 — личностный рост, 8 — цели в жизни, 9 — самоприиятие. Таблица 1 Корреляционные связи показателей группы респондентов ЭБ
1 группа респондентов с более 60 % эмоционального благополучия
