Шестерина а м психология журналистики

А. М. Шестерина Психология журналистики

Воронежский государственный университет

Рецензенты: доктор филологических наук профессор А.И. Иванов

кандидат филологических наук Ю.А. Гордеев

Шестерина А.М. Писихология журналистики / А.М. Шестерина. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2010. — … с.

Учебное пособие доктора филологических наук А.М. Шестериной посвящено проблемам функционирования журналистики в психологическом аспекте: особенностям восприятия и воздействия СМИ, психологическим факторам успешности профессиональной деятельности в сфере массовой коммуникации, психологическим закономерностям журналистского творчества. Книга адресована журналистам, работникам СМИ, рекламных агентств, пресс-служб, преподавателям, а также аспирантам и студентам специальностей «Журналистика», «Реклама», «Связи с общественностью».

^ Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без разрешения владельца авторских прав.

ISBN: © Шестерина Алла Михайловна, 2010

Тема 1. Психологический и социально-психологический аспект функционирования СМИ

1. Психологический компонент основных функций СМИ
2. Личностные и общественные ценности в журналистике
3. Особенности участия СМИ в удовлетворении потребностей аудитории
4. Модель мира журналистики. Проблема формирования медиареальности
5. Проблема психологической информационной безопасности в современной журналистике: причины и последствия

Тема 2. Текст СМИ в ракурсе психологии

2.1. Процесс восприятия, хранения и воспроизведения информации

2.2. Психологические направления создания медиатекста

2.3. Закономерности и сложности восприятия медиасообщения

Тема 3. Психология журналистского текста в аспекте прагматики

3.1. Особенности и закономерности воздействия массово-информационных текстов

3.2. Аудиторный фактор воздействия сообщений

3.3. Позитивные и негативные психологические и социально-психологические эффекты массовой информации

Тема 4. Психология личности журналиста

4.1. Личность журналиста: особенности и типологии

4.2. Долженствовательная сфера личности журналиста

4.3. Создание профессионального образа журналиста

Тема 5. Психология журналистского творчества

5.1. Элементы творческого мышления

5.2. Этапы журналистского творчества

5.3. Роль воображения в журналистском творчестве

5.4. «АГА-переживание» как универсальный механизм творческого мышления

Тема 6. Психология общения

6.1. Психологические основы журналистского общения

6.2. «Треугольники» общения

6.3. Журналист-источник информации

6.4. Психологические сложности работы журналиста в редакционном коллективе

Колеса стерты, спицы гнут круги.

Уставших нет, есть тысячи ходивших.

Молитвы выучены и стихи

Написаны. Прочитаны, но тише

Мосты обрушены и сказки мудреца

Все учтены, как Бога отголоски.

Поскольку у Движенья нет конца,

А у надежды нет кольца,

Я выстроила дом на перекрестке.

Психология – один из тех изобретенных человечеством ключей, без которых невозможно открыть тайники нашего поведения, расшифровать коды сигналов, которые мы посылаем друг другу, миру и самим себе. Журналистика использует многие из этих кодов, и в этом сложность ее понимания. Здесь требуется не один ключ, а много ключей, не один подход, а много различных аспектов исследования. Видимо потому на протяжении долгого времени самостоятельная дисциплина «Психология журналистики» была для многих желанной, но недостижимой целью. Мы и сейчас еще далеки от того, чтобы сказать: «На нашем брелоке все, что нужно для понимания механизмов массовой коммуникации». Однако мы уже, несомненно, подошли к полному пониманию того, что без настойчивого стремления разработать особое научное и прикладное направление – «Психологию журналистики», — дальнейшее эффективное изучение масскоммуникационных процессов невозможно. Учитывая степень вторжения СМИ в нашу жизнь в течение последних трех столетий и ссылаясь на переход многих стран к Информационному обществу, расширим утверждение: без «Психологии журналистики» невозможно и понимание основ развития современного общества.

Первые попытки формирования дисциплины и основные заслуги в этом направлении принадлежат факультету журналистики МГУ, преподавателями которого был заложен фундамент современных исследований в области медиапсихологии. Безусловно, на пути разработки «Психологии журналистики» предстоит сделать еще очень много, и это учебное пособие отнюдь не претендует на окончательность и универсальность. Думается, в сфере постижения человеческого духа такой книги существовать не может. Такая книга пишется человечеством беспрестанно и постоянно обновляется. Но хочется надеяться, что положения учебного пособия будут небесполезны работникам медийной сферы и станут подспорьем в понимании их собственной деятельности и реакции на нее окружающих.

Пользуясь случаем, я выражаю глубокую признательность всем, поддержавшим мой скромный труд в области изучения глубинных механизмов развития массовой коммуникации, с почтением вспоминаю своих учителей – доктора филологических наук профессора Л.В.Полякову, доктора филологических наук профессора Н.Л.Потанину, кандидата геологических наук профессора А.В.Еремина. Особая благодарность – талантливым и думающим студентам, в работе с которыми корректировались многие положения пособия.

В любом случае, конечной целью всякой школы журналистики должно стать возвращение к обучению основным профессиональным навыкам и восстановление журналистики в ее изначальной функции общественного служения

Массовая информация, какой бы массовой она ни была, – результат взаимодействия конкретных людей, а потому в ее понимании не обойтись без психологических знаний о личности, без восприятия или воздействия. Одновременно она – результат взаимодействия многочисленных групп, и здесь требуются знания социальной психологии. На стыке этих направлений, с привлечением знаний других отраслей науки рождается психология журналистики.

Е.И. Пронин в статье «Психологические проблемы современной журналистики» справедливо отмечает: «В современной массовой коммуникации все большее значение приобретают феномены и артефакты, главным фактором которых становится их психологическая компонента» 1 . В этой же статье исследователь конкретизирует свое утверждение:

«1. Современный журналистский текст опирается не на идеологию, а на ментальные структуры, базовые ценности и страхи массовидного человека…

2. Новая медиареальность определеннее всего выразилась в изменении коммуникативного поведения аудитории. Психологическая компонента интерактивных форм журналистики приобрела типообразующее значение. Традиционный для массовой коммуникации «эффект присутствия» достигает предельных значений и перерастает в «эффект участия». Это уже другое психическое состояние. Человек не поглощает сведения, а оперирует информацией. И что принципиально важно, это – индивидуальная активность. Человек сам находит информацию для сравнения в других источниках… Он высоко ставит свои суждения и настаивает на том, чтобы их принимали в расчет. Это в полном смысле массовое поветрие…

3. Сами журналисты относятся к психологической компоненте mass-media исключительно в инструментальном плане, как к источнику дополнительных возможностей манипуляции… В ходе методического зомбирования аудитории у самих ведущих публицистов появляются признаки необратимой зомбированности…

4. Редакторы, продюсеры, учредители изданий сейчас нередко заказывают специалистам психологам конкретные исследования аудитории, текстов, рекламы и т.д. Но зачастую ожидают не проработки программ и моделей, а подтверждения своим мнениям и предпочтениям…

5. Для профессиональной среды, включая тех, кто «заказывает музыку» пропаганды, важна своего рода критическая масса психологической компетентности. Без этого невозможно строить работу в пределах разумного и этичного» 2 .

Автор приходит к выводу о том, что новая медиареальность формирует объективную потребность в новой ветви психологии – психологии журналистики. Эта работа пока еще только начинается, и курс «Психология журналистики» — одна из возможных стартовых точек нелегкого и долгого дела.

Цель курса – проследить, где и как в средствах массовой информации проявляется психологическая составляющая нашего поведения. Кроме того, целью курса является знакомство с основными социально-психологическими проблемами, связанными со всеми структурными компонентами массовых коммуникаций (коммуникатор — каналы и средства массовой информации — содержание — аудитория и реципиенты), а также овладение знаниями и методами психологии межличностного общения и массового взаимодействия. В общих чертах цель представляется двуединым стремлением как можно более точно и объемно воспроизвести накопленный опыт в двух сферах – в сфере медиапроизводства и в сфере медиавосприятия.

Задачи психологии журналистики видятся нам такими:

1. Определить психологические функции СМИ и их эффекты;
2. Конкретизировать психологические особенности участника массовой коммуникации;
3. Выявить особенности восприятия сообщений СМИ;
4. Уточнить эти особенности для разных групп аудитории;
5. Систематизировать общие психологические принципы эффективной коммуникации в работе журналиста.

Решение этих задач, стремление к повышению эффективности работы журналиста сопряжены с потребностью обращения к разного рода научным направлениям. Как справедливо отмечает Е.И. Пронин, «решение задачи в целом требует целого ряда исследований, использующих аппарат многих наук: философии, социологии, социальной психологии, филологии» 3 . И все же в первую очередь следует обратиться к достижениям в области психологических знаний, фундамент которых сформировался в общих чертах еще на рубеже XIX – XX веков и очертил достаточно четкие контуры таких фундаментальных направлений как общая психология, социальная психология, психология личности.

Среди направлений зарубежных психологических исследований в конце XIX — первой половине ХХ в. для журналиста могут оказаться особенно полезными психоаналитическое (З. Фрейд, А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм, К.Г. Юнг), социотропное (У. Мак-Дугалл, С. Сигеле и др.), этологическое (К. Лоренц, Н. Тинберген), фрустрационно-агрессивное (Л. Берковитц, Д. Доллард, Н. Миллер), поведенческое (А. Басс, А. Бандура, Р. Сирс), социометрическое (Д. Морено, Г. Гурвич, Э. Дженигс, С. Додд), интеракционистское (Д. Мид, Т. Шибутани, Д. Шпигель), когнитивное (У. Найссер, Дж. Келли, Ч. Оскуд, П. Таниенбаум, Ф. Хайдер, Л. Фестингер и др.), бихевиоризм (Э. Торндайк, Дж. Уотсон, Г. Лассуэлл и др.). Бесспорно, эти направления лишь в относительной своей части касались изучения массмедийных процессов, однако внимание их к медиасектору оставалось неизменным на протяжении всего периода развития. Мы можем смело утверждать: с самых первых лет активного развития масс медиа последние привлекают внимание психологов. Так, еще в 1910 году К. Марбе описал эксперименты по психологии киновосприятия, а в 1916 году В.Х. Мюнстерберг изучил влияние на аудиторию немого кино и заявил о серьезном социально-психологическом эффекте, им порождаемом. В 1929 году вышла в свет книга Х. Загса «О психологии кинофильма», которую до сих пор считают шедевром психоаналитической интерпретации фильма. Немало рациональных положений содержат теория групповой динамики (К. Левин, Д. Креч, Л. Линдслей) и гештальтпсихология (М. Вертгеймер, К. Коффка, В. Келлер). Последняя позволила установить многие важные законы формирования звуковых и визуальных восприятий (фигура и фон), а также конкретизировала явление инсайта, нередко сопровождающее работу журналиста. В изучении вопросов о медиавоздействии нельзя сбрасывать со счетов и теорию оперантного научения, оформившуюся в рамках необихевиоризма к середине ХХ века. В методологическом аспекте особый интерес представляет основанный немецким психологом В. Вундом структурализм, опиравшийся во многих исследованиях на метод интроспекции – непосредственного наблюдения и описания человеком своих ощущений и своего восприятия. Уже на этапе формирования метода он позволил зафиксировать и осмыслить многие зрительные феномены (оптические иллюзии, визуальные контрасты), изучение которых до сих пор актуально в формировании представлений о дизайне, о восприятии экранной картинки.

Если говорить о современных исследованиях массово-коммуникационных процессов, в зарубежной психологии необходимо отметить теоретико-игровое направление (М. Дойч), теорию организационных систем (Р. Блейк, Дж. Мутон), теорию и практику переговорного процесса (Р. Фишер, Д. Рубин, У. Юри).

В аспекте воздействия СМИ серьезный практический и теоретический интерес представляет совокупность направлений исследования, в целом подразделяемых на четыре основных подхода: модель ограниченного воздействия (нашла отражение в работах Дж. Клаппера, К. Ховленда, Э. Купера, М. Ягоды, П. Лазарсфельда, Б. Берельсона, Х. Годэ, У. Мак-Фи); модель «пули» (была принята за основу исследований У. Липпманна, Г. Лассуэлла, Г. Бранца, фонда Пейна); наиболее продуктивная, на наш взгляд, модель умеренного воздействия (М. Мак-Люэн, П. Тиченор, Г. Донахью, К. Олиен, М. Мак-Комбс, Д. Шоу, Э. Ноэлл-Нойманн, М. де Флер); теория сильного воздействия (фундаментальное исследование С. Болл-Рокеш, М. Рокеш и Дж. Грубе).

Отечественная психология также сделала немало в понимании основных психологических принципов функционирования журналистики. Такие имена, как В.М. Бехтерев, И.И. Павлов, И.М. Сеченов (психология личности и общения), Л.С. Выготский (культурно-историческая концепция), Б.Г. Ананьев, П.Я. Гальперин, А.Н. Леонтьев, Л.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейн, Б.М. Теплов (психологическая теория деятельности), И.И. Мечников, Н.К. Михайловский, Д.Н. Узнадзе (теория установки) известны во всем мире.

К изучению собственно журналистской профессии в аспекте психологии российские ученые стали активно обращаться во второй половине ХХ века. Но и до того был накоплен обширный эмпирический материал, который стал базой для выводов и обобщений, а также для формирования гипотез.

Серьезное исследование было проведено В.И. Кузиным, который в 1966-1967, 1970-1971 гг. опросил журналистов по широкому кругу вопросов — от социально-демографических характеристик до личностных качеств, структуры свободного времени и др. С этого момента вопросы, проясняющие психологическую составляющую работы журналиста, стали практически обязательными в анкетах, направленных на всесторонний анализ личности творческого работника.

Проблемой медиавоздействия в России продуктивно занимались: Г.М. Андреева, Э.Г. Багиров, Л.А. Войтасик, А.А. Леонтьев, Л.В. Матвеева, Е.П. Пронин, Е.Е. Пронина, Л.Г. Свитич, М. Фирсов и др. Так, в работах Г.М. Андреевой изучены основные способы коммуникативного воздействия на сознание человека. Э.Г. Багиров предлагает теоретическое осмысление значимости телевидения в жизни общества. Исследования А.А. Леонтьева и Л.В. Матвеевой построены на выявлении моделей построения коммуникативного акта в условиях телевизионного общения.

Сегодня можно говорить о том, что серьезные школы исследования психологии журналистики сформировались в Московском, Санкт-Петербургском, Уральском университетах.

С участием представителей этих школ оформилось четкое представление об объекте психологии журналистики, которым становится объективно существующая журналистская практика во всем разнообразии ее форм и взаимосвязей. В реализации этой практики имеют место разнообразные коммуникативные и интерактивные связи, различные техники и технологии, нацеленные на взаимодействие с другими сферами человеческой жизнедеятельности (экономика, политика, право, мораль, наука, искусство, религия).

Представление о предмете психологии журналистики связано с выделением основных блоков проблем, которые входят в ее содержательную область и сегодня воспринимаются как совокупность следующих параметров:

1. Законы состояния и развития внутреннего мира журналиста, формирование «картины мира» и личности журналиста;

2. Закономерности психологических процессов в массовый коммуникациях и журналистике;

3. Психологические функции СМИ в обществе и психологические процессы в массовой аудитории;

4. Изменения сознания и деятельности индивидов, психологического состояния в больших и малых группах и общества в целом под воздействием СМИ;

5. Психология общественного сознания, психология эмоций, настроений и общественного мнения 4 .

В силу сложности и многоаспектности предмета психологии журналистики для изучения ее концептов требуется, как правило, сочетание нескольких методов исследования, важнейшими из которых являются:

1. Наблюдение (свободное, стандартизированное, включенное). Этот метод хорошо знаком журналисту в его повседневной практической деятельности, и в силу частотности воспроизведения может быть достаточно эффективно использован в изучении психологических закономерностей журналистского творчества;

2. Эксперимент. Метод, также успешно освоенный журналистской практикой и широко применяемый в психологической сфере. Основан на создании искусственной среды и выявлении особенностей функционирования в этой среде участников масскоммуникационного процесса. Недостатком этого метода является его низкая экологическая валидность: в лабораторных условиях сложно воссоздать реальную ситуацию медийной коммуникации;

3. Моделирование. В последнее время в формате инфографики, инфотеймента, прогнозирования и этот метод продуктивно применяется журналистами и заключается в разработке теоретической модели определенной ситуации с учетом ее основных параметров, на основе которых конкретизируется возможная перспектива развития событий;

4. Метод анализа конкретных ситуаций близок к двум предыдущим методам и широко используется в различных отраслях социальной психологии. Фиксируются и изучаются часто повторяющиеся ситуации в работе журналиста. На материале их анализа разрабатываются матрицы определенных приемов, техник, стратегий поведения журналиста в конкретной ситуации. Близка к этому методу практика телеметрии, когда на основе анализа показаний приборов делают выводы о том, кто и когда смотрел или слушал ту или иную программу, тот или иной канал;

5. Биографический метод предполагает выяснение особенностей восприятия ситуации участником какого-либо события, человеком, включенным в определенный процесс. Этот метод, при всей его субъективности, в сочетании с другими методами позвляет многое понять в вопросах творческой деятельности журналиста;

6. Системный метод позволяет рассмотреть процесс журналистской деятельности как сложную систему, внутри которой обязательно присутствуют следующие подсистемы: журналист, источник информации, журналистский продукт, редакционный коллектив, аудитория и отношения, которые складываются между ними на основе общих целевых установок. Эти подсистемы, взаимодействуя, и определяют особенности деятельности журналиста;

7. Метод тестирования. Наиболее эффективен в установлении личностных качеств журналистов, предопределяющих успешность их деятельности в системе массовой коммуникации, в различных ее секторах.

8. Метод глубинного интервью. Необходим в понимании реакции личности на конкретный медиапродукт, в изучении вариантов индивидуальных оценок и их сравнении.

Все эти методы могут быть эффективно использованы в психологии журналистики в первую очередь потому, что они получили более или менее широкое распространение в журналистской практике. Вместе с тем необходимо отметить, что некоторые вопросы, которых мы коснемся в пособии, кажутся не вполне разработанными и разрешимыми. Ввиду относительной «молодости» дисциплины они еще ожидают своих исследователей. Однако, если внимательнее присмотреться к сущности этих вопросов, становится понятным, что любое знание в какой-либо области лучше, чем абсолютное неведение. Например, природа творчества сложноопределима. Можно ли научить творить человека? Оставим пока этот вопрос без ответа. Но заметим, что в рамках психологии давно уже сложилось четкое представление о том, что творческий процесс протекает намного более эффективно на фоне поисковой доминанты: его эффективность возрастает, когда исчерпываются неправильные приемы решения задачи, но еще не гаснет целевая поисковая доминанта. Наше пособие направлено как раз на формирование этой поисковой доминанты при одновременной нейтрализации хотя бы части неправильных приемов. Надеемся, что в результате сложится неосознаваемый опыт, который часто содержит в себе ключ к решению творческой задачи и проявляется в удачных условиях в виде спонтанной догадки. Пожелаем друг другу больше догадок в этом сложном мире и начнем непростой разговор о перипетиях человеческой души в лабиринте массовых коммуникаций.

ГЛАВа 1. Психологический и социально-психологический аспект функционирования СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

1.1. Психологический компонент основных функций СМИ

В глобальном информационном пространстве возникла новая медиареальность, так сказать, психологическая terra incognita.

Средства массовой информации сегодня все чаще принято называть средствами массовой коммуникации, а некоторые футурологи предлагают принять как данность предположение о том, что телевизор, компьютер становятся продолжением нервной системы человека. Действительно, новейшие технологии позволяют, например, избавить человека от необходимости не только активно действовать при просмотре телевизора, но и в принципе принимать решение о выборе программы. «Умный» телевизор сам изучит, проанализирует ваши интересы, а потом включится тогда, когда в сетке вещания обнаружит нужный вам компонент. Это – уже реальность. О масштабе грядущих перемен можно только догадываться. Неудивительно поэтому, что в подобных условиях традиционные функции СМИ активизируют свою психологическую составляющую. Причем, оставаясь средствами массовой информации, они повышают ее значимость не только в индивидуальном, но и в социальном аспекте. Если обратиться к тем функциям СМИ, которые традиционно называются исследователями, нетрудно будет заметить психологическую основу каждой из них.

Коммуникационная функция изначально связана с понятием психологии. Прямо – психологии социальной, опосредованно – психологии личности. Достаточно представить себе, с какими психологическими трудностями мы столкнемся в процессе коммуникации, если нам будет отказано в доступе к массовой информации. Очень многие модели коммуникации сегодня выстраиваются с учетом СМИ как канала ее реализации. Один из самых ярких, может быть, примеров – политическая коммуникация, учитывающая принцип: «Если тебя нет на TВ, тебя нет в политике». Но только на политической сфере эта функция не замыкается. Излишне объяснять, насколько тесно коммуникационная функция связана с ориентационной потребностью человека. Для того чтобы чувствовать себя уверенным, человек должен сравнивать свою точку зрения с позициями других людей, обращаясь к своеобразной общественной «камере эталонов». И этой «камерой» все чаще становится медиаконтент. Кроме того, СМИ сегодня являются одним из удобных каналов осуществления разных видов дистантной коммуникации. По такому типу коммуникации построена, например, телепередача «Жди меня».

Конечно, довольно часто средства массовой информации реализуют коммуникативную функцию компенсаторно, обеспечивая потребителю видимость коммуникации. Подобный эффект мы наблюдаем, например, когда общение с экранными персонажами (чаще всего с героями сериалов, реже – с ведущими) становится важнее общения с реальными людьми или вовсе вытесняет его из жизни человека. По мере расширения сектора электронных СМИ, особенно с появлением сетевых СМИ, эта тенденция становится все более заметной и не может не вызывать тревогу с точки зрения психологической безопасности.

Информационная функция также связана с психологией человека. Доказано: полная информационная изоляция в зависимости от продолжительности приводит к различным и иногда очень серьезным нарушениям психики. А такие категории, как информационный голод 5 или информационное отравление 6 , напрямую продуцируемые СМИ, сегодня серьезно изучаются в рамках психиатрии. Учеными отмечается масса негативных эффектов, связанных с агрессивным информированием СМИ – в частности, в аспекте визуального воздействия. Цветодинамика экрана, звуковой рисунок радиоматериала могут нанести существенный урон психике аудитории и с этой точки зрения нуждаются в серьезной экспертизе.

Непосредственно-организаторская функция также во многом построена на знаниях психологических законов развития общества и коллектива. Журналистика, легализируя многие организационные решения, упрощает процесс их принятия обществом и сводит к минимуму кризисную реакцию. Или – наоборот.

Подобное происходит и при выполнении средствами массовой информации идеологической функции. В ее реализации журналисты, безусловно, опираются на знания психологии. Учитываются достижения различных направлений и школ, теории влияния. Общество без идеологии не может существовать нормально. Не может осуществиться и социализация личности. Не может существовать личность как таковая. Идеологическая составляющая личности оказывает активное воздействие на психическое состояние человека, а потому и в осуществлении этой функции психологический компонент очевиден.

Культурно-просветительская функция заключается в том, что журналистика выступает одной из форм передачи опыта (информации) от одного поколения к другому. Связь осуществляется как за счет традиций и религиозных догм, так и через устоявшиеся формы поведения людей. Здесь сразу же появляется множество психологических проблем («не сотвори себе кумира», «отцы и дети» и другие).

Утилитарная функция не является исключением. Человеку свойственно ориентироваться на мнение большинства, прислушиваться к советам авторитетов. И хотя мы так часто критикуем прогнозы синоптиков, решение о том, взять или не взять с собой зонт, мы принимаем с учетом их «предсказаний». Совершенно очевидно – доверие к СМИ на утилитарном уровне во многом связано с психологическим аспектом нашей жизнедеятельности.

Рекреативная функция — в основе которой потребность в отдыхе — все чаще сегодня реализуется за счет просмотра телепрограмм, прослушивания любимой радиостанции. Психологическая безопасность такого способа «релаксации» ставится под вопрос. Но факт остается фактом: мы позволяем отдохнуть нашему организму, «переключиться», переключая кнопки каналов.

Таким образом, даже беглый взгляд на основные функции журналистики позволяет говорить о значительной роли психологического компонента. Однако помимо того, что серьезная психологическая составляющая присутствует во многих функциях журналистики, последней присущи и непосредственно психологические и социально-психологические функции.

С точки зрения информационно-психологической безопасности СМИ могут выполнять функции агента воздействия, агента контрвоздействия, а также пассивного, активного и нейтрального агента рефлексии. Эти функции свойственны СМИ при всех типах управления государством и организации власти.

Как только журналист начинает убеждать свою аудиторию, он становится агентом воздействия. Для этой функции характерно активное убеждение аудитории в продвигаемой идее посредством погружения в проблему. Особая роль отводится частоте и наполненности информационных и аналитических сообщений с одновременным исключением нежелательных фактов и аргументов. Задача таких целенаправленных действий связана с формированием у аудитории устойчивого мнения о поставленной проблеме. Конечной целью подобной стратегии является выработка убежденности в истинности продвигаемой идеи. Функцию агента воздействия выполняли, например, американские СМИ перед вторжением США в Ирак.

Приступать к выполнению функции агента контрвоздействия (пытаться переубедить аудиторию) возможно только при наличии достаточной свободы действия в информационном поле, так как процесс переубеждения сам по себе требует значительно больших психологических усилий, чем процесс убеждения. Последний предполагает включение новых знаний и представлений в уже существующую в сознании человека матрицу реальности – включение их в как бы свободную «ячейку» сознания. Переубеждение же предполагает еще и изъятие из этой матрицы фрагмента, который занял уже в ней определенное место и вступил во взаимодействие с другими структурами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что механизмы реализации функции агента контрвоздействия чрезвычайно разнообразны – от простых контраргументов до многоуровневого опровержения, основанного на анализе фактов, событий, статистических данных. Только после такой сложной «работы» будет принята замещающая информация.

В отдельную группу можно выделить функции, основанные на рефлексии фактов, событий и состояний общественного мнения. Такая рефлексия может быть активной, пассивной и нейтральной.

Особенностью проведения активной рефлексии в средствах массовой информации является оценка фактов и событий через мнения личностей, членов общества. Для СМИ становится важным удержать тему в плоскости активного массового обсуждения, и здесь на помощь приходят механизмы демократического обсуждения социально значимых вопросов, в обилии появляются публицистические материалы, побуждающие аудиторию к реагированию, сопереживанию, соразмышлению. Пассивная рефлексия связана с тем, что СМИ продуцируют мнения компетентных экспертов, не втягивая аудиторию в дискурс проблемы, предоставляя ей самой возможность решать, интересна ей проблема или нет. Читатель, зритель, слушатель занимает позицию своего рода «судьи», выслушивающего различные точки зрения и решающего, на чьей стороне правда. Нейтральная рефлексия — наиболее сложная. Аудитории предоставляется информация, состоящая из тщательно подбираемых фактов и событий с таким условием, чтобы при оценке самостоятельно принять решение по проблеме без возбуждения общественного обсуждения.

Кроме того, с точки зрения психологии и на фоне реализации обозначенных ранее функций, СМИ, как правило, выполняют еще одну важную функцию – функцию так называемой «неврачебной психотерапии». Так, некоторые теле- и радиопрограммы способны компенсировать ощущение одиночества, предложить путь к самораскрытию. По мнению Е.В. Поберезниковой, зритель-участник телевизионного взаимодействия может удовлетворить широкий ряд психологических потребностей: осуществить социальное сравнение («Я – сама»), снять чувство вины («Моя семья»), преодолеть застенчивость («Знак качества») 7 . Все эти потребности удовлетворяются средствами массовой информации компенсаторно. То есть гораздо более целесообразно, с точки зрения психологии, сравнивать себя с реальными людьми, а не с экранными персонажами, обмениваться мнениями со знакомыми, снимать чувство вины в разговоре с близкими, преодолевать застенчивость в ситуации реального общения. Поэтому СМИ, хотя и дают возможность снять отчасти внутреннее напряжение и решить психологические проблемы, одновременно становятся своего рода ловушкой для психологически некомпетентной аудитории: ведь такого рода «терапия» может считаться лишь заместительной и в полной мере проблемы человека не решает.

^ 1.2. Личностные и общественные ценности в журналистике

Песнь свободы не споешь под чужую дудку.

Деятельность СМИ активно пересекается с комплексом ценностей человека и общества, поскольку, с одной стороны, нацелена на их отражение, а с другой – на частичную корректировку и формирование. В последнем аспекте журналистика активно вторгается в сферу индивидуальной психологической безопасности, поскольку, воздействуя на систему ценностей человека, изменяет его внутренний мир и механизмы отношений с миром внешним. Причем на современном этапе можно говорить о том, что некоторые ценностные установки формируются, прежде всего, под воздействием СМИ.

Под термином «ценность» мы понимаем отношение субъекта к явлению, жизненному факту, объекту и субъекту, и признание его как важного, имеющего жизненную важность. Сегодня к общепризнанным, базовым человеческим ценностям большинство исследователей относят жизнь, здоровье, красоту, культуру.

Совершенно очевидно, что, развиваясь в социуме, индивид с необходимостью присваивает некоторую часть надындивидуального комплекса универсальных знаний. Психическая деятельность человека, безусловно, формируется под влиянием системы коллективных представлений о мире и его оценки. Но этим далеко не исчерпывается характер его деятельности. Структура любого знания сугубо индивидуальна. Для индивида существует лишь интериоризованное знание. Только в личном опыте присваивается знание социальное, существовавшее до человека, но не для него. Поэтому ценности личностные и общественные тесно взаимосвязаны. Понятно, что личные ценности выстраиваются преимущественно на отборе общественных, но из них складывается система, способная рождать свои собственные ценности, принципиально отличающиеся от общепризнанных. В этом процессе СМИ часто реализуют роль легализации знания.

Наряду с этим, современное медиавоздействие порой ставит под сомнение базовые человеческие ценности или форму их реализации. «Интересы нижней части» (страсть к запретному, криминальному, сенсационному) при игнорировании высших интересов часто весьма превратно истолковываются журналистами и приводят журналистику в хаотическое состояние распущенности, «немотивированной нравственной дуальности» 8 . Причем процесс этот отмечен неявным течением, невыраженностью причинно-следственных связей, что усложняет его корректировку. Обратимся только к одной из ценностей – жизни человека и ее оппозиции — смерти.

Как отмечают многие исследователи, переживание смерти, а потом – своего рода возрождения, обретения жизни заново играет роль своеобразной психотерапевтической процедуры, обеспечивающей интегрирование психики и ощущение катарсиса. Вслед за переживанием смерти мы восстанавливаем способность наслаждаться жизнью и, вместе с этим, стремимся к более успешной самореализации в мире. Нечто подобное, может быть лишь менее интенсивное, переживают и те, кто только что погрузился в чужую экранную смерть. После просмотра такой информации интерес к жизни определенно возрастает. И отчасти именно поэтому возрастает интерес к телевизионной трагедии. Да и только ли к телевизионной? Для многих архаических культур характерно представление о смерти как о необходимом продолжении жизни, а публичные сцены насильственной смерти собирали аудиторию с давних времен (коррида, бои гладиаторов, сжигание ведьм).

И, тем не менее, сегодня исследователи и практики журналистики оправданно много говорят о том негативном воздействии, которое оказывают на нас материалы о смерти (особенно видео- и фотоматериалы). Введенный в научный оборот В.М. Березиным термин «бипаразитизм телевидения» 9 может быть оценен как вполне адекватный современному медиасодержанию. Уже в 2002 году опрос населения, проведенный Фондом «Общественное мнение», показал: 48% аудитории полагают, что на телевидении слишком много криминальных передач, а 63% считают, что слишком много остросюжетных боевиков, триллеров.

Первая принципиальная с точки зрения психологического здоровья опасность заключается в частотности показов сцен смерти, и это очевидно 10 . Люди на экране погибают так часто, как не погибали, пожалуй, никогда. Наши дети к первому классу успевают уже увидеть столько смертей, сколько видели их деды и прадеды, участвовавшие в одной из самых жестоких войн прошедшего столетия. В этом смысле все мы становимся постоянными психологическими участниками каждодневной войны, которую ведут средства массовой информации. Вот, к примеру, «Новости» (1 канал) одного дня – 3 мая 2006 года, 18.00. Здесь – и страшная гибель авиалайнера (более 100 пассажиров на борту), и поисковая операция на Черном море, и работа антитеррористических комиссий, и морские учения «Вместе против террора» (которые, по словам журналистов 1 канала, больше походили на съемки боевика и содержали кадры, напоминающие о жертвах реальных терактов), и приговор, вынесенный американским судом присяжных террористу (с кадрами, напоминающими о событиях 11 сентября и ставшими символом бессмысленных жертв), и информация о приговоре убийцам журналиста Пола Хлебникова, и результаты наводнения в Барнауле, и смерть ребенка от простого ОРВИ, и многое, многое другое. Отметим, это — новости обычные, не криминальная хроника.

И если условность мультипликационного или художественного фильма еще оставляет иллюзию защищенности, то документализм журналистского материала лишен даже этой сомнительной защиты. Эфир буквально перенасыщен «устрашающими» фразами и картинами: «По московским рекам, как обычно это бывает весной, поплыли человеческие останки», «Бандит раскроил жертве череп и ушел, даже не вытащив топор из головы убитого» (НТВ).

Но есть и другой фактор негативного воздействия картин смерти – фактор качественный, а не количественный: информационные сообщения о многочисленных жертвах часто формируют у аудитории ощущение безысходности. Одна из типичных реакций на просмотр подобной информации: «Ради чего все эти жертвы. Бессмысленная смерть…» Вот в этой бессмысленности жертв и смертей кроется, как кажется, основная опасность современных медиасообщений. Мы часто видим на экране чью-то насильственную смерть и редко видим тех, кто за нее в ответе. Мы часто видим последствия катастроф и не видим результатов расследования причин, ничего не знаем о том, что предпринято для предотвращения повтора трагедии.

Но, может быть, еще более страшный психологический эффект вызывает циничное отношение журналистов (безусловно, не всех) к человеческой трагедии. Сложно без содрогания смотреть на то, как диктор в студии со спокойствием и деловитостью в голосе сообщает о гибели пассажирского авиалайнера: «Из морской пучины уже извлечены 18 тел. Эти тела проходят опознание. Несмотря на сложность спасательной операции, родственники погибших надеются на то, что будут найдены все тела». Как это возможно, чтобы «тела проходили опознание»? И, кроме того, из сюжета явствует, что после трагедии не прошло еще и 12 часов, и родственники надеются не на то, что будут найдены тела, а на то, что кого-то еще можно спасти. Аналогичный скрытый цинизм и заштампованность, видимо, заставляют журналиста с места трагедии, места гибели людей, сообщать: «Обстановка здесь напряженная. На лицах нет улыбок…» (НТВ) Откуда же они могли бы появиться, если на месте пожара люди пытаются найти останки своих близких?!

Смерть на телеэкране не только показывают. Смертью пугают. Причем нередко совершенно неоправданно. Возьмем, к примеру, один из сюжетов, вышедших 3 марта 2006 года на телеканале Рен-ТВ в программе «Неделя». Сюжет посвящен проблеме птичьего гриппа, и журналист позволяет себе череду следующих фраз:

«Прогнозы специалистов неутешительны…»;

«Кончается тем, что легкие становятся кровавым мешком, и человек задыхается»;

«От птичьего гриппа иммунитета нет»;

«В случае пандемии в России может погибнуть до двадцати миллионов человек»;

«А ведь осталась одна мутация, один маленький шажок, и тогда для заразы мы будем все равны»;

«Беда уже берет страну в кольцо».

Такое же «кольцо» мы наблюдали в экранном шоу об атипичной пневмонии, о глобальном потеплении, о свином гриппе и во многих других информационных спектаклях. Слишком часто и слишком легкомысленно журналист в желании активизировать зрительское внимание обращается к образу смерти и злоупотребляет его безусловной силой. Можно обозначить основные «неудачи» современной тележурналистики в попытке рассказать об одном из наиболее серьезных фактов биографии человечества:

1. Десакрализация рассказа о смерти. Смерть в большинстве материалов подается исключительно в прагматическом ключе. С подробным фиксированием деталей, бытовых подробностей. Многие моменты трагедии предстают перед зрителем в своего рода рецептурном плане. Исчезает момент приватности происходящего, характерный для ситуации смерти. Телекамера вторгается в жизнь семьи, показывает переживания близких людей и делает их достоянием миллионов. Часто эти переживания интерпретируются в митинговом ключе («Если бы вовремя были предприняты меры, смерти, по мнению близких, можно было бы избежать…»);
2. Пунктирность и штриховость показа. На фоне тактики приливной волны, когда аудиторию в быстром темпе буквально «засыпают» фактами и подробностями, а один сюжет сменяется другим, не остается ни времени, ни пространства для постижения истинного значения происходящего;
3. Напротив, драматизация повествования с использованием приема ретардации, когда из трагического события делают событие еще более трагическое за счет умышленного затягивания происходящего. Действие в этом случае напоминает сценарий триллера с заранее определенным финалом (как, например, произошло с информированием о предсмертных днях и смерти Ариэля Шарона);
4. Глобализация и типизация происходящего, когда смерть в результате теракта, стихийного бедствия описывается как событие обыденное, рядовое и возможное в любую минуту в любой части света;
5. Фатализм в описании трагедий, когда в сюжетах речь идет о том, что эту конкретную и аналогичные трагедии все равно невозможно предотвратить.

В зависимости от характера трагедии (естественная или насильственная, единичная или массовая смерть, ожидаемая — как во время военных действий — или неожиданная гибель людей) отмеченные нами недостатки становятся то более, то менее явными. Так, в освещении смерти человека журналист чаще «грешит» десакрализацией, в рассказе о жертвах катастроф или стихийных бедствий – фатализмом, в освещении терактов или последствий вооруженных конфликтов – драматизацией происходящего. В результате мы наблюдаем не только процесс девальвации общечеловеческих ценностей, но и процесс эксплуатации базовых человеческих иллюзий, которые формируются на основе попыток сохранения этих ценностей (бессмертие, победа добра над злом, справедливость, равенство). Кроме того, в число базовых иллюзий исследователи склонны включать и иллюзии персонифицированные, обращенные на человека:

1. Вера в благосклонность мира и дружелюбность людей;
2. Убежденность в предсказуемости, логичности мира, благодаря которой человек может контролировать и планировать собственную жизнь, поступая «правильно»;
3. Допущение о собственной ценности, высокий уровень самоуважения 11 .

Эти иллюзии порой эксплуатируются журналистами в утилитарном ключе и нередко подменяют ценности в материалах СМИ. К примеру, сценарии многих ток-шоу выстраиваются на чувстве справедливости и равенства, а рекламные кампании некоторых производителей товаров и услуг эксплуатируют наше стремление к бессмертию или представление о собственной ценности.

Интересно, что общечеловеческие ценности соотносятся не только с притязаниями состоявшейся личности, но и отвечают потребностям индивида на всех этапах его развития. Так, современные исследования в области лингвистики позволяют говорить о существовании единого детского языка – универсального языка младенцев, которые до определенного возраста совершенно однотипным набором звуков «разговаривают» с этим миром. Так вот у этого универсального языка не такой широкий словарный запас – пять «слов». В их числе — основные потребности человека: «Хочу есть!», «Хочу пить!», «Хочу спать!», «Мне плохо!», «Обратите на меня внимание!». Можно сказать, что весь сложный комплекс потребностей, притязаний, форм реализации человеческой активности взрослых выстраивается на основе усложнения, дифференциации форм проявления этих изначальных потребностей.

Наиболее вариативен и наиболее тесно соотносится со сферой психологии, конечно, последний призыв: «Обратите на меня внимание!» В сочетании с другими потребностями он образует сложную систему личных жизненных ценностей, иерархия которых, по мнению исследователей 12 , выглядит так:

1. «Я»;
2. «Имя»;
3. «Хочу» (желания, интересы);
4. «Хороший» (осознание и преподнесение своих сильных сторон);
5. «Пол» (признание со стороны представителей противоположного пола);
6. «Был-есть-буду» (уважение к прошлому, принятие настоящего, надежда на будущее);
7. «Имею право» (осознание и заявление своих прав);
8. «Должен» (осознание и исполнение своих обязанностей).

Считается, что при удовлетворении ценностей, занимающих первые три позиции, личность может произвольно варьировать значимость остальных. То есть сегодня важно, например, заявление своих прав, а завтра – признание противоположного пола.

Таким образом, адекватный ответ на первые три запроса может обеспечить эффективность взаимодействия журналиста и аудитории, а достигается он следующими принципами общения:

— проявление уважения к партнеру по коммуникации;

— конкретная польза коммуникации для партнера;

— понятность, доступность информации для партнера.

Далее журналист может удовлетворять актуальные для современного состояния его целевой аудитории ценности или «корректировать» иерархию этих ценностей, как это нередко происходит на современном телевидении. Эта «нижняя часть» списка жизненных ценностей человека уточняется многими исследователями и включает, помимо отмеченного выше:

1. Саморазвитие. То есть познание своих индивидуальных особенностей, постоянное развитие своих способностей и других личностных характеристик;

2. Духовное удовлетворение как руководство морально-нравственными принципами, преобладание духовных потребностей над материальными;

3. Креативность, или реализацию своих творческих возможностей, стремление изменять окружающую действительность;

4. Активные социальные контакты. Иными словами — установление благоприятных отношений в различных сферах социального взаимодействия, расширение своих межличностных связей, реализация своей социальной роли;

5. Собственный престиж, то есть завоевание своего признания в обществе путем следования определенным социальным требованиям.

6. Высокое материальное положение, или обращение к факторам материального благополучия как главному смыслу существования;

7. Достижение — постановку и решение определенных жизненных задач как главных жизненных факторов;

8. Сохранение собственной индивидуальности — иными словами преобладание собственных мнений, взглядов, убеждений над общепринятыми, защита своей неповторимости и независимости.

Таков далеко не полный перечень ценностей, каждая из которых может быть трансформирована в массовом сознании. И в последнем случае часто журналистика формирует иллюзии – но уже не базовые, а личные. Это иллюзия существования неких общих правил привлекательности, иллюзия четкой взаимозависимости между правами и обязанностями и т.д.

Безусловно, СМИ не могут (по крайней мере, на современном этапе) полностью трансформировать природу человека и зачеркнуть ценности, вовсе заменив их на что-то иное. Однако важно учитывать тот факт, что психологи обозначают названые выше ценности терминальными. Терминальные ценности реализуются по-разному, в различных жизненных сферах – то есть в тех социальных сферах, где осуществляется деятельность человека: профессиональной жизни, образования, семейной жизни, общественной активности, увлечений, физической активности. Значимость той или иной жизненной сферы для разных людей неодинакова. И вот тут-то СМИ могут трансформировать представления о ценностях в значительной степени. Так, сохранение собственной индивидуальности может остаться значимым для человека в сфере увлечений, семейной жизни, но под воздействием СМИ может утратить значение в сфере общественной активности (эффект толпы).

У самого же журналиста формируются, кроме всего прочего, недетерминированные ценности – не связанные в целом ни с общепризнанными ценностями, ни с базовыми иллюзиями (например, ценностью может стать эксклюзивное фото). Эти ценности составляют индивидуальность творческого акта журналиста, но именно они чаще всего выводят его за рамки этики, именно они приводят к формированию виртуального мира, мало похожего на реальный. В этом случае потребности одного индивида или группы людей (редакционный коллектив) вступают в противоречие с потребностями аудитории.

Источник